Накануне своей поездки в Москву Вэнс пригласил меня на беседу, чтобы, как он сказал, в общих контурах обрисовать подход США к новому соглашению с СССР по ограничению стратегических вооружений. При этом он оговорился, что не все еще утверждено президентом, но основные контуры ясны.
По нашему мнению, сказал Вэнс, возможны два варианта соглашения по второму этапу ОСВ: первый — развернутый, чему они отдают предпочтение, и второй — более ограниченный, на случай, если не удастся договориться по первому.
Первый вариант включал сокращение с 2400 до 2000 единиц суммарного числа стратегических носителей; с 1320 до 1200 единиц пусковых установок ракет, оснащенных разделяющимися боеголовками (это все означало бы непропорциональное сокращение для СССР, так как все существенные сокращения должна была делать советская сторона). Советский Союз ограничивал бы также число своих тяжелых ракет „СС-18" (вместо 300 шт таких ракет было бы не больше 150). Запрещалось бы создание мобильных МБР. Запрещались бы крылатые ракеты воздушного базирования дальностью 2500 км (но фактически разрешалось развертывание всех систем наземного и морского базирования). При этих условиях принимались предложения советской стороны по „Бэкфайеру".
Изложенные госсекретарем предложения существенно отличались от того, что было согласовано во Владивостоке с Фордом и Киссинджером. Они предусматривали „глубокие сокращения" СНВ, причем с явно более выгодным для США набором таких сокращений.
В качестве альтернативы этому соглашению, продолжал Вэнс, могло бы служить известное предложение Картера о заключении ограниченного владивостокского соглашения с вынесением на последующий, третий этап переговоров по ОСВ несогласованных вопросов, т. е. прежде всего крылатые ракеты и „Бэкфайер".
Я откровенно сказал Вэнсу, что все эти американские предложения не дают реальной базы для достижения в Москве во время его поездки взаимоприемлемой договоренности. Американская сторона по-прежнему стремится к односторонней выгоде. Все это может обречь на провал его поездку, предупредил я его.
Госсекретарь убедился в этом после переговоров в Москве 28–30 марта. Они закончились, как и следовало было ожидать, полной неудачей. Советское руководство отвергло оба американских варианта соглашения по ОСВ, твердо настаивая на соблюдении владивостокской договоренности и отвергая подход Картера как „несерьезный". „Если США хотят вновь обсуждать ранее решенные вопросы, — заявил Брежнев госсекретарю, — то тогда и СССР вернется к таким вопросам, как американские ракеты передового базирования в Европе и передача американского стратегического оружия союзникам. Главное требование администрации США — ликвидация половины советских тяжелых ракет наземного базирования — абсолютно неприемлемо".
Вэнс был обескуражен, Картер — обижен и разгневан. Последовали негодующие публичные заявления с обеих сторон. Отношения между Вашингтоном и Москвой еще больше ухудшились.
Чем же объяснялась неудача миссии Вэнса, которая заложила опасную мину недоверия между обеими сторонами на длительный период президентства Картера?
Конечно, „всеобъемлющие предложения" новой администрации США можно было бы попытаться использовать для поисков договоренности в интересах обеих сторон. Ведь спустя десять лет СССР уже сам предлагал такие уровни сокращений, которые были довольно близки к привезенным Вэнсом в Москву в 1977 году. Но для таких переговоров требовалось немалое время. В целом же мы считали абсолютно лишенным здравого смысла игнорирование результатов совместного пятилетнего труда с предшествующими администрациями, во многом уже подготовленный договор об ОСВ-2 и новые переговоры с неясными результатами. Однако в то время США не хотели запрещать или резко ограничивать ракеты с РГЧ и крылатые ракеты. А это сильно затрудняло переговоры.
Руководство в Кремле очень рассчитывало на то, что в советско-американских отношениях удастся сохранить преемственность политики прежней администрации Форда, символом которой было соглашение во Владивостоке. В Москве надеялись, что процесс разрядки удастся развить и закрепить с Картером, подписав во многом уже согласованный договор об ОСВ-2 на базе владивостокской договоренности, причем сделать это на советско-американской встрече еще в 1977 году. Таков был стратегический расчет в отношениях с США. Однако новый подход Картера к ОСВ блокировал все это.
Напомню, что даже владивостокская договоренность вызвала в свое время серьезные разногласия в советском руководстве.
И вот после таких разногласий в Политбюро госсекретарь США приезжает в Москву и, по существу, предлагает пересмотреть владивостокскую договоренность в сторону значительных сокращений, которые и без того вызывали возражение советского военного руководства. Брежнев, разумеется, не хотел снова открывать неизбежную и неприятную для него дискуссию в Политбюро. Громыко полностью поддержал Брежнева.
Резкость реакции Брежнева на американские предложения объяснялась еще и тем обстоятельством, что в Москве усиливалось впечатление, что Картер отмежевывается от позитивных договоренностей СССР с предыдущими администрациями США и хочет сам все начинать „с чистого листа" и на этом приобрести популярность.
Ко всему прочему в советском руководстве росло сильное раздражение по поводу публичной кампании Картера по правам человека и его открытого „братания" с советскими диссидентами. В Кремле даже подозревали, что Картер придерживался новой доктрины, резко отличавшейся от подхода Никсона и Форда, а именно умышленно увязывал политику разрядки с подвижками во внутренней политике СССР. Это было, конечно, неприемлемо для кремлевских руководителей…
Были, разумеется, и серьезные разногласия по существу содержания возможного соглашения по ОСВ-2. Так, например, советское руководство отвергало тогда предложение о резком, да к тому же еще более значительном, чем для США, сокращении наземных стратегических ракет, поскольку они были главной составной частью советской стратегической мощи. Картер же не соглашался ни на какие ограничения на крылатые ракеты (на чем настаивал СССР) без изменений во владивостокской договоренности. А эти изменения, по Картеру, должны были в этом случае предусматривать определенные ограниченные уровни для ракет с РГЧ наземного базирования (в основном это касалось модернизированных советских ракет нового поколения), т. е, той же сердцевины советских стратегических сил. Все это, повторяю, давало США односторонние преимущества в ущерб Советскому Союзу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
